В августе 1945 года майору армии по имени Дуглас Келли было вручено одно из самых востребованных заданий в его профессии: осмотр самых выдающихся нацистов, попавших в плен. Келли, психиатр, прошедший подготовку в Беркли и Колумбии, лечил американских солдат в Европе от боевого стресса. Он видел в своей новой работе шанс «узнать причину успеха нацистов», позже он написал в своей книге «22 клетки в Нюрнберге», «чтобы мы могли предпринять шаги, чтобы предотвратить повторение такого зла».
Перед историческими судебными процессами по военным преступлениям в Нюрнберге Келли провел пять месяцев, допрашивая 22 обвиняемых в плену, давая им Роршах и другие тесты и собирая имущество, которое они сдали. Особенно ему нравилось совмещать ум с Германом Герингом, вторым в команде Гитлера, которого он лечил от пристрастия к паракодеину.
Именно в Нюрнбергской тюрьме Келли взял интервью у Рудольфа Гесса, начиная с октября 1945 года. Гесс был особым случаем. Будучи заместителем Адольфа Гитлера и назначенным преемником, он находился под стражей более четырех лет, намного дольше, чем остальные. Когда Келли разговаривал с ним, Гесс перебирал камеру, проскальзывал в амнезию и смотрел в космос. Но когда Келли спросил, почему он совершил свой злополучный сольный полет в Англию весной 1941 года, Гесс понял: англичане и немцы не должны сражаться друг с другом, а должны представлять единый фронт против Советов. Он пришел, чтобы заключить мир.
«Я думал о колоссальной наивности этого нацистского разума, - писал Келли в неопубликованном заявлении, - воображая, что в один момент ты можешь ступить ногой в глотку нации и поцеловать ее в обе щеки». Гесс увидел себя как посланник, и был шокирован, когда англичане взяли его в плен. Шли месяцы, и он начал подозревать, что его похитители пытались отравить его, поэтому он принялся заворачивать кусочки его еды и лекарств в коричневую бумагу и запечатывать их восковой печатью, намереваясь проанализировать их, чтобы доказать, что он был быть оскорбленным Он также написал заявление о своем пленении, которое насчитывало 37 двойных страниц.
Когда Келли вернулся в Соединенные Штаты, он упаковал все, начиная от его работы в Нюрнберге: его заметки, анализы, вещи заключенных, в том числе рентгеновские снимки черепа Гитлера, капсулы с паракодеином, конфискованные у Геринга, а также пищевые пакеты и заявления Гесса - и отвез его домой в Санта-Барбару, штат Калифорния.
«Это были нацистские вещи в подвале», - говорит его сын Дуглас Келли-младший, бывший работник почты. «Мы все знали, что это было там». Архив сейчас находится в его подвале, в пригороде Мэриленда, между коробками с семейными фотографиями и работами его племянницы. Часть его содержания была опубликована - в недавней книге Джека Эль-Хая « Нацист и психиатр» есть портрет Геринга, на котором бывший рейхсмаршал подписал автограф Келли. Но младший Келли позволил Смитсоновскому институту впервые сфотографировать пакеты с едой Гесса. Пакеты и заявление Гесса дают представление о человеке, который, как писал старейшина Келли в « 22 ячейках», «будет продолжать жить всегда в пограничных районах безумия».
Гесс с Гитлером в 1938 году. (AP Images) 
Остатки самолета Гесса вылетели в Великобританию в 1941 году. (Camera Press / REDUX) 
Гесс (в центре) на скамье подсудимых в Нюрнберге. (SIPA / REXUSA) 
Гесс подготовил конверт для анализа химика. (Джосс МакКинли) Гесс писал, что когда он впервые приземлился в Шотландии, британские люди «заботились обо мне очень хорошо. Они ... поставили кресло-качалку возле камина и предложили мне чай. Позже, когда меня окружили британские солдаты, молодой Томми встал и дал мне бутылку молока, которую он взял с собой в качестве охранника ».
На следующий день он попросил о встрече с герцогом Гамильтоном, ошибочно полагая, что герцог будет сочувствовать мирному плану Гесса. Гамильтон сказал, что проинформирует короля Георга VI, но ничего не вышло. В течение следующих нескольких недель Гесс был переведен из Шотландии в военный комплекс в Митчет-Плейс, примерно в 40 милях к юго-западу от Лондона.
«Когда я приехал ... я инстинктивно не доверял еде», - написал Гесс. «Таким образом, я ничего не ел и не пил в первый день». Он неохотно согласился с предложением, чтобы он ел со своими врачами и охранниками, чтобы заверить, что его не отравили, но затем, по его словам, ему предложили другую еду от их. «Однажды, когда я был неосторожен и сам выпил немного молока, - писал он, - вскоре у меня закружилась голова, началась сильная головная боль, и я больше не мог видеть прямо. Вскоре после этого у меня появилось веселое настроение, и возросшая нервная энергия стала очевидной. Несколько часов спустя это сменилось глубочайшей депрессией и слабостью. С тех пор я каждый день приносил в мою комнату молоко и сыр, но просто для того, чтобы обмануть людей, которых я ел.
Конечно, Гесса допрашивали. «Мои правильные ответы, очевидно, вызвали разочарование», - написал он. «Однако потеря памяти, которую я симулировал, постепенно вызывала удовлетворение». Поэтому он все больше симулировал амнезию. В конце концов, «я попал в такое состояние, что, очевидно, я ничего не мог вспомнить ... это было более чем через несколько недель». Он пришел к выводу, что его опрашивающие пытались «ослабить мою память» перед встречей с лордом-канцлером Симоном, Самый высокопоставленный юрист Великобритании, тот июнь.
Чтобы подготовиться к встрече, Гесс постился три дня, чтобы очистить свой разум. «Я был достаточно здоров для конференции, которая длилась два с половиной часа, хотя я все еще находился под воздействием небольшого количества мозгового яда». Однако лорд-канцлер счел мирный план Гесса неубедительным и его жалобы на жестокое обращение невероятными, Он ушел, пишет Гесс, «убежденный, что я стал жертвой тюремного психоза».
Вскоре это был не просто мозговой яд в его еде. Гесс полагал, что британцы положили вызывающий сыпь порошок в его белье, и что вазелин, который они дали ему для лечения сыпи, содержал сердечный яд. Он полагал, что охранники добавляли осколки костей и гравий к своей еде, чтобы сломать зубы. Он приписал свой кислый желудок тому, что они перекачивали его еду с таким количеством кислоты: «кожа отслоилась и повисла на кусочках моего неба». В отчаянии он писал: «Я выцарапал известь со стен в надежде, что это нейтрализует другие вещи, но у меня ничего не получилось ». Когда у него исчезли боли в животе, это произошло потому, что« моё тело перенастроилось »и поэтому« они перестали давать мне больше кислоты ».
В ноябре 1941 года Гесс направил письмо с просьбой о встрече со швейцарским посланником в Лондоне, который, по его мнению, мог вмешаться от его имени. «Я с трудом отправил письмо, - вспоминал Хесс, - когда в мою еду снова было добавлено огромное количество мозгового яда, чтобы разрушить мою память». Швейцарский посланник несколько раз посещал Гесса и согласился взять образцы его лекарств для лабораторный анализ. Когда испытания показали, что все в порядке, Гесс пришел к выводу, что «секретной службе было легко ... отдавать приказы, что в них ничего не должно быть найдено по причинам, важным для ведения войны».
Шли месяцы, и Гесс дважды пытался покончить с собой, перепрыгивая через перила лестницы и нанося удар ножом для масла. Его одержимость едой была неослабевающей. Когда швейцарский посланник посетил в августе 1943 года, Гесс потерял 40 фунтов. В ноябре 1944 года Гесс подал прошение британцам о «отпуске» в Швейцарии, чтобы восстановить его здоровье. Было отказано.
Когда в октябре 1945 года Гесса перевели в Нюрнберг, он под протестом отказался от своих пакетов с едой и попросил Келли убедиться, что они в безопасности. Келли определил, что, хотя Гесс страдал «истинным психоневрозом, в основном истерического типа, приживленным к базовой параноидальной и шизоидной личности, с амнезией, частично подлинной и частично притворной», он был готов предстать перед судом. Более полудюжины других психиатров из России, Франции, Англии и США согласились.
Большинство других нюрнбергских обвиняемых были приговорены к смертной казни, но Гесс, осужденный по двум пунктам обвинения в преступлениях против мира, был приговорен к пожизненному заключению.
Дуглас Келли-старший пришел к выводу, что обвиняемые в Нюрнберге представляли собой не только нацистскую патологию, но и «они были просто созданиями своего окружения, как и все люди». Келли покончил с собой в новогодний день 1958 года, проглотив капсулу с цианидом перед своим семьи. (Геринг тоже принял цианид после того, как его приговорили к повешению.) Гесс провел 40 лет, жалуясь на еду и свое здоровье в тюрьме Шпандау в западном Берлине, прежде чем добился успеха в том, что он пытался дважды ранее. Он повесился на удлинителе 17 августа 1987 года. Ему было 93 года.
