Нет ничего лучше, чем быть ограбленным, чтобы поставить демпфер в праздничный вечер, который начался у дворцового дворца Фарука Шами, бизнесмена-миллиардера и бывшего кандидата в губернаторы Техаса. Когда подали прекрасное вино и подали виноградные листья и другие деликатесы с Ближнего Востока, около 150 гостей вылились на веранду или побродили по сверкающим белым коридорам, любуясь гигантскими аквариумами и собственными блестяще раскрашенными картинами Шами и стеклянными скульптурами. Даппер, как всегда в костюме и ковбойских сапогах, 70-летний Шами, основатель успешной линии средств по уходу за волосами, плелся сквозь космополитическую толпу, представляя меня своим друзьям из Хьюстона, включая мисс Техас и мисс Техас США.
Из этой истории
[×] ЗАКРЫТЬ
В парке Баффало Байу в Хьюстоне толерантность - это семь цифр - по одной на каждый континент - из букв алфавита мира. (Кристина Патоски) 
Победное выступление Хлои Дао на телевизионной «Проектной подиуме» дало толчок американской мечте модельера. (Wyatt McSpadden) 
Для оценки соотношения четырех основных этнических и расовых групп США исследователи из Университета Райса использовали шкалу, называемую Индекс энтропии. Он варьируется от 0 (население имеет только одну группу) до 1 (все группы эквивалентны). Окаймляя Нью-Йорк за наиболее сбалансированное разнообразие, Хьюстон имел индекс энтропии 0, 874 (оранжевая полоса). (Диаграмма 5W Инфографика) 
Художник Рик Лоу возродил бедный район Хьюстона с помощью Project Row Houses, который теперь насчитывает 40 восстановленных сооружений. (Wyatt McSpadden) 
«Будь американцем!» Магнат по уходу за волосами Фарук Шами (дома в Хьюстоне) рассказывает молодым палестинским иммигрантам. (Wyatt McSpadden) 
Хьюго Ортега, оставшийся без крова после приезда в Хьюстон, начинал как посудомоечная машина, а теперь владеет популярными ресторанами. (Wyatt McSpadden) 
Фотогалерея
Я покинул этот богатый анклав около 9 часов вечера и поехал на Высоту, песчаный, но недавно облагороженный квартал, чтобы посетить центр альтернативного искусства. Улицы с аккуратными бунгало 1920-х годов казались тихими и очаровательными. После парковки моего арендованного автомобиля в (предположительно тускло освещенном и пустом) квартале я прошел около десяти ярдов и остановился, чтобы посмотреть на номера улиц, когда заметил две фигуры, приближающиеся ко мне. Один спокойно взял iPhone из моей руки. «Это только 4S», - пошутил я, пытаясь разрядить обстановку. «IPhone 5 намного лучше»
Это было, когда высокий парень вытащил пистолет.
Даже сквозь сказочный туман ограбления я чувствовал иронию. Я был здесь, чтобы исследовать историю о «новом Хьюстоне» и задокументировать, как город заново изобретает себя для 21-го века. За последние 24 часа я посетил показ на Неделе моды, где на подиуме стояли художники, писатели и дизайнеры. Я посетил шикарные новые художественные галереи. Я встречался с хьюстонцами любого происхождения, от тайского до нигерийского, эквадорского, пакистанского и индонезийского. И большую часть этого вечера я провел в беседе с Шами, пиар-компанией из одного человека для Хьюстона, которая настаивает на том, что город Байу - идеальное место для иммигрантов, чтобы осуществить американскую мечту.
Затем я был перенесен в суровый, жестокий Хьюстон 1970-х и 80-х годов. Когда я держал свои руки подальше от своих сторон, более низкий парень чистил мои карманы с ключами от машины, свободные монеты, визитные карточки. Напряжение усилилось, когда он не смог вытащить кошелек из кармана моих джинсов. Обручальное кольцо было еще сложнее снять, но удивительно, что вы можете сделать под дулом пистолета. Момент был настолько кинематографичным, что я задался вопросом, было ли гладкое огнестрельное оружие настоящим. Позже, когда я рассказал об этом местным жителям, они были удивлены. «Конечно, это было реально! Это Хьюстон. У всех есть пистолет!
***
Мой интерес к исследованию четвертого по величине города Америки был вызван в прошлом году исследованиями, проведенными Институтом городских исследований им. Киндер и Центром хобби по изучению Техаса при Университете Райса. Анализ данных переписи исследователей показал, что из десяти крупнейших мегаполисов США наиболее справедливое распределение четырех основных расовых и этнических групп страны (азиаты, латиноамериканцы и белые и темнокожие люди, не являющиеся латиноамериканцами) Нью-Йорк или Лос-Анджелес, но, что удивительно, Хьюстон (см. Напротив).
Люди, стоящие за исследованием, уже давно сосредоточены на этнической и культурной трансформации Хьюстона, которая более драматична, чем в любом другом городе США в прошлом столетии. Стивен Л. Клайнберг, социолог и со-директор Института Киндер, внимательно изучил демографические изменения в округе Харрис, который охватывает почти всю территорию Хьюстона, а затем и некоторые, начиная с 1982 года. «Хьюстон тогда был в подавляющем большинстве англоязычным городом, " он сказал мне. Но затем техасский нефтяной бум, продолжавшийся восемь десятилетий, сошел на нет, и город потерял 100 000 рабочих мест, в основном среди англо-нефтяников, и погрузился в экономическую депрессию, которая полностью изменит его численность населения. «В 1980 году Англос составлял 63 процента населения», - говорит Клайнберг. «Сейчас их менее 33 процентов». Латиноамериканцы в округе Харрис сегодня составляют 41 процент, добавляет он, афроамериканцы - 18, 4 процента, а азиаты и другие расы - 7, 8 процента. «Изменение станет еще более экстремальным, если вы посмотрите на население в возрасте до 30 лет, - говорит Клайнберг, - где 78 процентов сейчас не англосцы».
В 1960-х годах Нью-Йорк и Лос-Анджелес были уже обширными мегаполисами, но Хьюстон был скромным форпостом, насчитывающим около миллиона человек. С тех пор, благодаря повсеместному распространению автомобилей и кондиционеров, его население подскочило в среднем на 20 процентов за каждое десятилетие, достигнув более четырех миллионов жителей в округе Харрис и шести миллионов в районе Большого Хьюстона. Значительная часть этого роста также изменит этнический состав региона, потому что это произошло после 1965 года, когда нация прекратила свою долгосрочную иммиграционную политику в пользу белых западных европейцев, и вновь прибывшие были из Кореи или Конго с такой же вероятностью, как Италия и Ирландия. В этом смысле Хьюстон - авангард, говорит Клайнберг: «Хьюстон на 25 лет опережает остальную часть страны. Скоро вся Америка будет выглядеть как этот город. В мире нет силы, которая помешала бы США стать более латиноамериканцами, афроамериканцами, ближневосточниками и азиатами. Это неизбежно! »
Есть, однако, некоторые, возможно, зловещие тенденции. Возможно, самым тревожным является то, что, по данным Исследовательского центра Пью, Хьюстон является наиболее сегрегированным по доходам из десяти крупнейших мегаполисов США, причем самый большой процент богатых людей живет среди богатых, а третий самый большой процент бедных людей среди бедные И новые волны иммигрантов разделены между высококвалифицированными выпускниками колледжей (особенно азиаты), которые без труда присоединяются к высшим эшелонам Хьюстона, и малообразованными работниками физического труда (особенно латиноамериканцами), которые подстригают газоны и моют блюда в ресторане. «Большая опасность для будущего Америки - не этнический разрыв, а классовый разрыв», - предупреждает Клайнберг. «А Хьюстон находится на передовой, где пропасть между богатыми и бедными самая большая. У нас есть Техасский медицинский центр, самое лучшее медицинское учреждение в мире, но у нас также самый высокий процент детей, не имеющих медицинской помощи. Неравенство здесь так ясно ». Все эти силы добавляют неотложности к тому, как Хьюстон решает свои проблемы. «Вот где будущее Америки будет определено».
Отчеты Института Киндер подчеркивают, насколько мало страна действительно знает о Хьюстоне. Является ли это, как полагают большинство жителей Нью-Йорка и Калифорнии, культурной пустошью? «Единственный раз, когда этот город попадает в новость, это когда мы получаем ураган!» - жалуется Джеймс Харитас, директор Станционного музея современного искусства. «Люди понятия не имеют». Его образ во внешнем мире застрял в 1970-х годах, в приграничном городе Дарвина, где господствуют интересы бизнеса, налогообложение и регулирование минимальны, общественные услуги слабы, а автомобилю поклоняются. «Это был бумтаун Америка», - говорит Клайнберг о головокружительных нефтяных годах. «В то время как остальная часть страны находилась в состоянии рецессии, мы были замечены как богатые, высокомерные бычки с наклейками на бампере, на которых было написано:« Езжай 70 и заморозь янки ».» Сегодня он добавляет: «Хьюстон стал интегрированным в США и глобальные экономики, но нам все еще нравится думать, что мы независимая страна. Мы способствуем имиджу! »
В кино Хьюстон служил метафорой для всего, что не так с городской американской жизнью. В комедии 1983 года « Местный герой» Берт Ланкастер играет генерального директора нефтяных компаний, который сидит в стеклянной башне и готовит сюжеты о разрушении окружающей среды, а в Хьюстоне снимают сумасшедшее количество фантастических научно-фантастических фильмов.
Впервые посетитель все еще может быть сбит с толку разрастанием Хьюстона: плотность населения составляет менее половины, чем в Лос-Анджелесе. Это единственный крупный город США без формального кодекса зонирования - отсюда хаотичный и часто растрепанный городской пейзаж. Небоскребы прорастают между старшими школами, стрипами, ресторанами и автостоянками, все они связаны в пучки бесконечных бетонных дорог. И все же в Хьюстоне есть процветающая художественная сцена с потрясающим выбором музеев и галерей, а в его театральном районе из 17 блоков утверждается, что у него самая большая концентрация мест за пределами Бродвея. Прошлым летом Forbes объявил Хьюстон «самым крутым городом в Америке», основываясь на таких показателях, как количество культурных объектов, количество обозначенных зеленых насаждений и, конечно же, этническое разнообразие. Не повредило, что район Хьюстона в значительной степени сместил недавнюю рецессию, сообщив о росте занятости на 3, 8% (вне сельского хозяйства) в 2012 году, или что средний возраст города составляет всего 32, 1 года, по сравнению с 37, 2 года для США в целом в 2010.
«Мы должны заново изобрести себя и улучшить наш имидж», - говорит Крессандра Тибодо, исполнительный директор 14 Pews, кинотеатра и галереи в отреставрированной церкви, в которой в июне пройдет фестиваль мультикультурного кино H-Town, посвященный разнообразию Хьюстона., «Вы слышали о том, как Питтсбург и Детройт переживают ренессанс, когда новые иммигрантские культуры и художники меняют город. Но люди не знают о том, как Хьюстон трансформируется. У него все еще есть изображение старой ковбойской шляпы, жаркий, уродливый город, куда вы просто идете на работу ».
Чтобы разрушить этот стереотип, первое место для посещения - часовня Ротко. Будучи модернистским шедевром религиозного искусства, он находится в зеленом оазисе музеев, садов и скульптур под открытым небом, созданным в 1960-х годах двумя филантропами, купавшими нефтяные деньги, Джоном и Домиником де Менилом. (Превосходный Музей Коллекции Менил, разработанный Ренцо Пиано, с 1987 года был местом паломничества для международных любителей искусства.) Неденоминационная часовня - самый безмятежный уголок этого покрытого листвой участка: Марк Ротко создал 14 богатых черных, бордовых и картины сливового цвета для восьмиугольного пространства (разработанные частично Филиппом Джонсоном), на которых есть подушки для медитации, позволяющие посетителям увидеть искусство в тишине. На скамейке представлены более двух десятков текстов мировых религий, включая Библию короля Иакова, Коран, Тору, Книгу Мормона, а также индуистские и буддийские работы. Часовня является ключом к тому, что Хьюстон, возможно, является более терпимым и непредвзятым местом, чем это считается.
Другая подсказка заключается в том, что Хьюстон является крупнейшим городом США, в котором открыто мэр-лесбиянка, Аннис Паркер, демократ, которая заставила президента Обаму принять участие в однополых браках, которые запрещены в Техасе.
Понятно, что в Хьюстоне происходит гораздо больше, по прозвищу «Большое сердце» в честь города и его жителей, которые помогали жертвам урагана Катрина, - чем конкретные автострады. Таким образом, я разыскал четырех человек для неподтвержденных доказательств неожиданной новой жизни города.
***
Только в двух милях к востоку от ухоженного Музейного района находится Третья палата, на протяжении десятилетий являющаяся одним из самых бедных афроамериканских кварталов города, и местом самого амбициозного творческого проекта Хьюстона, детища художника Рика Лоу.
В 1993 году Лоу и другие начали реконструкцию блока заброшенных лачуг с дробовиками в галерейных пространствах, создав Project Row Houses. Он был вдохновлен идеей «социальной скульптуры», впервые предложенной художниками Джозефом Бойсом и Джоном Биггерсом, которые утверждали, что любой способ формирования окружающего нас мира является формой искусства, в том числе городской реконструкции. Сегодня семь ранее заброшенных домов, некоторые из которых использовались для наркотиков и проституции, являются выставочными площадями для художников-резидентов, которые участвуют в общественной жизни. Другой ряд спасенных домов, со спортивными аккуратными газонами и блестящей белой краской, занят матерями-одиночками. Их успех вернул жизнь в окрестности и стал плацдармом для реконструкции в Третьем приходе. Заброшенные объекты получили практические функции и превратились в социальные центры. Старый спикези переродился в прачечную. Бальный зал Эльдорадо, где играли Би Би Кинг, Элла Фицджеральд и Герцог Эллингтон, был спасен от неуверенности и вновь устраивает музыкальные мероприятия. «С 1940-х по 60-е годы Третий приход был известен как Маленький Гарлем», - говорит куратор проекта Project Row Houses Райан Деннис. «В этом здании была ателье для музыкантов. Искушения прилетели в Хьюстон просто для того, чтобы подрезать здесь свои костюмы ».
Когда я приехал, чтобы поговорить с Лоу, я обнаружил, что он играет в домино с трио старых художников за внешним столом на солнце. После того, как он закончил - игра, как он объяснил, - это общественный ритуал, который он никогда не прерывает, - мы прогулялись по галереям, в которых находились скульптуры из старинных дверей, видеоинсталляции мужчин, рассказывающих о своей романтической жизни, и студия, где артистка Осенний рыцарь репетировала для своего шоу Roach Dance. По его словам, Лоу, высокий и худой, выросший в сельской Алабаме, впервые приехал в город в дорожную поездку в 1984 году. «Хьюстон - хорошее место для художника, чтобы растянуть доллары. Арендная плата низкая, много открытых пространств, дешевая мексиканская еда ». Неустрашимый из-за экономической депрессии 80-х (« Когда ты беден, везде депрессия! »), Он нашел независимый творческий дух города. привыкание. «Я думал, что останусь на пару лет. Сейчас 28 ».
Происхождение Project Row Houses восходит к 1992 году, вспоминает Лоу, когда он работал волонтером в общественном центре в Третьем приходе и видел, как городские чиновники проводят автобусную экскурсию по опасным местам Хьюстона. «Они остановились прямо перед этим рядом зданий, и им сказали, что это самое худшее место в Хьюстоне». В следующем году он решил спасти тот же самый загубленный участок. По мнению Лоу, отсутствие в городе регулирования и зонирования побуждает артистов, а также предприятия осуществлять планы, которые в других местах могут казаться невозможными. «Это частный инициативный город», - говорит он. «Если у вас есть идея, и вы хотите ее реализовать, Хьюстон - одно из лучших мест в Америке, потому что никто не собирается ничего вам мешать». Проект Row Houses вскоре занялся возведением нового жилья на близлежащих улицах. финансируется за счет пожертвований от города, благотворителей и корпораций, в том числе Ikea. («Только потому, что у него низкий доход, это не значит, что он должен выглядеть плохо», - говорит Деннис.) До сих пор пять кварталов Третьего прихода были отремонтированы с планами по улучшению еще 80 в этом районе, а у Лоу есть был приглашен для консультирования по проектам обновления городов из Филадельфии в Опа-Локу, Флорида, в Сеул, Южная Корея. Искусствовед New York Times недавно написал, что Project Row Houses «может быть самым впечатляющим и дальновидным публичным арт-проектом в стране».
Самодельная, незаконченная природа города способствует либертарианскому духу и домашнему творчеству. В тени межштатной автомагистрали 10 к северо-западу от центра города Музей художественных автомобилей демонстрирует хьюстонскую народную традицию превращения своих вездесущих автомобилей в мобильные скульптуры - гигантских кроликов или тараканов, автомобили, покрытые пластиковыми фруктами, или щетиной серебряных шипов, украшенных зловещими манекенами. или черепа крокодила. «Мы принимаем участников из всех слоев общества», - говорит режиссер Ноа Эдмундсон, фигура в черном кожаном плаще, которая работала на нефтяных месторождениях, прежде чем стать художником. «Врачи, актрисы, банковские служащие, работники АЗС ...» Он говорит, что популистская традиция восходит к 1903 году, когда дилерский центр Oldsmobile начал парад Notsuoh (Хьюстон написан задом наперед) с автомобилями, украшенными папье-маше. «Они ездили на дебютантский бал и на вечеринку в течение недели». На другом конце города, с 1956 по 1979 год, почтальон по имени Джефф МакКисак создал лабиринт народного искусства из мозаики, лепнины и нашел такие предметы, как сидения трактора, все посвящены его любимым фруктам - апельсину - и духу «здорового образа жизни». (Пространство до сих пор поддерживается Центром визионерского искусства Orange Show.) А по выходным можно посетить бунгало, покрытое тысячами разливного пива. банки, из которых вышедший на пенсию железнодорожный обивщик по имени Джон Милковиш и его жена пили более 18 лет, начиная с 1968 года. «Они говорят, что каждый человек должен оставить что-то, что нужно запомнить», - отметил Милковиш о своей работе.
В Станционном Музее Современного Искусства групповая выставка представляла собой мультикультурное распространение произведений восьми хьюстонских художников из Азии, Африки, Ближнего Востока и Латинской Америки. «В Хьюстоне говорят на более чем 100 языках, - говорит режиссер Джеймс Харитас, ранее работавший в галерее Corcoran в Вашингтоне. - Это нефтяная столица мира, один из самых богатых городов на планете, поэтому из этого следует, что художественная сцена здесь за последнее десятилетие стало богатым во всех отношениях ». По словам главного куратора Алана Шнитгера, художники начали приезжать в конце 1990-х годов за дешевую арендную плату, но остались ради чувства независимости. «Раньше галереи Хьюстона просто отражали то, что происходило в других местах. Но теперь они обрели собственный голос ». Станция - ничто, если не непочтительное. «То, что происходит в Нью-Йорке в эти дни, больше связано с модой», - говорит Харитас. «Это не имеет смысла. Мы против корпорации, против империи, против правительства. Мы скажем, что, черт возьми, мы хотим сказать ». Одна из недавних выставок« Сырая »была посвящена силе нефтяной промышленности, когда нефть прокачивалась через гигантские стеклянные буквы, на которых были написаны слова« справедливость », « демократия »и, в очевидном раскопке у президента Обамы «Да, мы можем». «Многие наши войны начались именно здесь, в Хьюстоне», - говорит Харитас. «Они все о нефти! И, как ни странно, многие нефтяные руководители пришли посмотреть на шоу. Казалось, им это нравится.
***
«Хьюстон любит Хлою!» Взревел ведущий, когда парад моделей вышел на подиум в последней линии дизайнера Хлои Дао. «Хлоя любит Хьюстон!»
Это был разгар Houston Fashion Week, название, которое еще недавно могло звучать как оксюморон, провоцируя жестокие шутки о инкрустированной стразами джинсовой ткани. Но событие такое же элегантное, как и все в Париже или Нью-Йорке. После моделей звезда вечера вышла на овации. Хлоя Дао, вьетнамская иммигрантка, стала «возлюбленной Хьюстона», когда она выиграла конкурс реалити-шоу «Взлетно-посадочная полоса проекта» в 2006 году. Сама ее история жизни напоминает мини-сериал. В 5 лет Дао совершила драматический побег из коммунистического Лаоса в 1976 году со своими родителями и семью сестрами. Теперь девушка, которая рекламирует успех иммигрантов, ее просят произнести вдохновляющие речи по всему Хьюстону, например, на американском «Столовом завтраке».
Я встретил Дао на несколько сюрреалистической вечеринке во всплывающем ночном клубе в центре города. Собственница, Джиджи Хуан (чей отец бежал из Шанхая, когда в нее въехала Красная Армия), одела своих гибких артистов в золотые стринги, более спортивная из которых наливала флейты шампанского, в то время как фактически висела вверх ногами от люстр. «Даже в Хьюстоне у меня было очень азиатское воспитание», - сказал мне Дао за пульсирующим басом. «Но у меня тоже было всеамериканское детство. Я был чирлидером, я был в теннисной команде, я был президентом Латинского клуба ». Сочетание культур ей очень помогло: стиль традиционной вьетнамской моды Ао Дай, по ее словам, повлиял на ее дизайн, который« очень чистая эстетика, с прямыми линиями и высокими горловинами мандарина ».
«Но вы действительно должны встретить мою маму», - добавляет она. «Она настоящая история успеха иммигрантов».
Таким образом, мы все встречаемся пару дней спустя в новом «китайском квартале» Хьюстона, который больше не является районом, а бесконечным азиатским торговым центром, простирающимся вдоль шоссе к западу от центра города. («Вам никогда не придется говорить по-английски, если вы не хотите, - сказал Дао. - Вы можете пойти к вьетнамскому врачу, вьетнамскому дантисту, вьетнамскому парикмахеру ...» Его аналог в индийской общине - это Шри Сваминараян Индуистский храм Мандир, огромный комплекс сверкающих известняковых башен, колонн и куполов в Стаффорде, городе в районе метро Хьюстон., Хлоя никогда не спрашивала у своей матери подробности их побега из Лаоса, и в течение следующего часа они подсказывали друг другу воспоминания. Хюэ Тук Луонг объясняет, что вскоре после захвата власти коммунистами в 1975 году она начала планировать побег семьи в Таиланд. Семья начала выращивать рис на полях возле своей деревни, недалеко от Паксе, и делала вид, что революционным кадрам нужно, чтобы все восемь дочерей работали на них. Отец, Ту Тхиен Дао, который был опытным сапожником, вшил 200 долларов в подошвы сандалий каждой девочки. («Мы использовали их в качестве подушек по ночам, чтобы никто не украл их!» - вспоминает Хлоя.) Однажды, вся семья соскользнула с рисовых полей в джунгли, чтобы провести ночь в темноте.
«Я думала, что умру», - говорит Хлоя. «Мы все были в ужасе, и наши рты были белыми от жажды». Утром они платили контрабандистам, чтобы они отправились на каноэ через реку в Таиланд, где их быстро арестовали. Они провели три дня в тюрьме с проститутками («Они были очень добры к нам!», Вспоминает Хлоя. «Восемь маленьких девочек!»), Прежде чем их перевели в лагерь беженцев. Хюэ Тук вскоре основала там свой собственный бизнес, продавая овощи в хижину. «Я должна была что-то сделать!» - смеется она. В течение двух лет она несла 20 ведер воды в день из близлежащей реки. «Я очень сильная», - говорит она, предлагая свои согнутые бицепсы. «Почувствуй мои мышцы рук!»
Когда в 1979 году Соединенные Штаты приняли семью в рамках программы переселения беженцев, они почти ничего не знали о Хьюстоне. Предполагая, что вся Америка была зимней по сравнению с Лаосом, Хюэ Тук связал каждой девушке красный шерстяной свитер; надев свитера, когда они прибыли в техасскую жару, они чуть не рухнули. «Я была больше обеспокоена, чем взволнована», - вспоминает мама. «Я пошел в супермаркет, чтобы купить американские конфеты и виноград, и я сидел в своей комнате и ел их всех!». В то время вьетнамская община была крошечной, с одним небольшим продуктовым магазином. Когда она взяла на себя три работы, чтобы прокормить своих восьми дочерей - по выходным - выгуливать всю семью для работы закусочной на рынке азиатских деликатесов - она никогда не думала, что Хлоя однажды будет учиться в Технологическом институте моды в Нью-Йорке или вернется. в Хьюстон, чтобы запустить популярный бутик.
Мать и дочь поддерживают тесные рабочие отношения. «Я всегда управляю своими проектами моей мамой», - говорит Хлоя. «У нее отличный глаз».
***
В Хьюстоне еда - это барометр перемен. В соответствии с его кулинарными корнями, в городе нет недостатка в традиционных местах для барбекю. Но теперь повара со всех уголков мира предлагают гораздо более экзотические блюда.
«Вы когда-нибудь ели кузнечиков?» - спрашивает меня Уго Ортега в середине разговора об иммиграции. «Они настоящий деликатес».
Высококлассный мексиканский ресторан Ortega, Hugo's, с его парящим потолком, открытыми деревянными балками и шумной атмосферой, является сюрреалистическим местом, чтобы услышать о его начинаниях. Его прибытие в город в 1984 году в возрасте 17 лет не могло быть менее благоприятным. Это была его третья попытка въехать в Соединенные Штаты, переправившись через Рио-Гранде на надувной лодке. Первые две попытки закончились, когда он и четверо его друзей во главе с койотом, которому пообещали по 500 долларов за голову, если они дойдут до места назначения, были пойманы американскими пограничными патрулями, надеты наручники и отправлены обратно в Мексику. С третьей попытки им удалось спрятаться в грузовом поезде в Сан-Антонио, где они были ввезены контрабандой в Хьюстон с 15 другими людьми, забитыми в переоборудованной Шевроле Импала, с Ортегой в багажнике. («Это было довольно страшно, потому что я чувствовал запах паров», - вспоминает он.) К тому времени, когда друзей высадили в центре Хьюстона, двоюродный брат Ортеги едва мог их узнать. «Мы уехали 17 дней с тех пор, как покинули нашу деревню, и мы были такими грязными и худыми», - говорит Ортега с грустной улыбкой. «Я помню лицо моего двоюродного брата, он не верил, что это мы!»
Ортега почти четыре года прыгал с места на место в Хьюстоне, оставаясь с разными родственниками и даже спя на улице в течение двух недель, пока некоторые дружелюбные иммигранты из Сальвадора не пожалели его и не дали ему место для проживания. Они также устроили его на работу посудомойкой в Backstreet Café, которым руководит Трейси Вот, молодой англо-ресторатор, за которого он в итоге выйдет замуж. В 1980-х межрасовые романы были все еще спорными, и они держали это в тайне от родителей Во. Наконец, он встретил ее семью в День Благодарения в деревенском клубе River Oaks, включая матриарха, бабушку Во, которая была очень теплой и гостеприимной. («Я был единственным мексиканцем там. По крайней мере, единственным мексиканцем, которого обслуживали!») Ортега получил свою грин-карту во время амнистии 1987 года, поступил в кулинарную школу, и сегодня он и Во имеют три ведущих ресторана в Хьюстоне и имеют 16- летняя дочь
«Я прошел полный круг», - говорит Ортега. «Когда я только приехала в Хьюстон, я так скучала по приготовлению пищи моей бабушки! Она будет делать тамалес, крот, лепешки. А теперь я готовлю ту же еду, что и в детстве ». Он протягивает мне кусочки осьминога, обугленные в лимоне и чили, и эскамолы, которые представляют собой муравьиные яйца, обжаренные в масле и съеденные тамалами. «Бог поставил меня в это положение. Он сказал: это ваша награда.
***
Фарук Шами, родившийся в деревне недалеко от Рамаллаха на Западном берегу реки Иордан, прибыл в Соединенные Штаты в 1965 году в возрасте 23 лет, как он вспоминает, с 400 долларами в кармане. Работая парикмахером в Хьюстоне, он начал понимать, что у него аллергия на краску для волос. Хотя его семья возражала против его причастности к индустрии, которую они считали женоподобной, он был побужден к созданию первой системы окрашивания волос, не содержащей аммиака, - прорыва в «косметической химии», который привел бы к созданию его собственной линии косметических средств Farouk Systems., Его частная компания, которая, по его словам, стоит миллиард долларов, производит около 1000 продуктов для волос и спа, которые распространяются в 106 странах. В 2009 году он попал в заголовки национальных газет, выступив против аутсорсинга, закрыв завод в Китае и построив новый завод в Хьюстоне, который создал около 800 рабочих мест. В следующем году он стал первым (и пока единственным) арабо-американцем, баллотирующимся на пост губернатора Техаса. Несмотря на поражение в праймериз Демократической партии, Шами оживил политические дебаты, заявив, что предпочитает нанимать латиноамериканских рабочих, потому что Англос чувствовал себя выше черной работы на заводах и критикует израильскую оккупацию палестинских территорий, где трое из его восьми братьев и сестер были убит в 1955 году, когда взорвалась израильская бомба, с которой они играли.
Шами рассказал мне свою историю, когда мы отдыхали в офисе в его роскошном особняке под фотографией его отца в рамке. Он по-прежнему полон энергии - он готовился уехать в Стамбул на следующее утро - и является одним из самых активных членов арабского сообщества Хьюстона, пятого по величине в стране. «На самом деле, я никогда не чувствовал дискриминации, пока не баллотировался на пост губернатора в 2010 году», - говорит он. «Я был техасцем, но в средствах массовой информации меня всегда называли иностранцем -« рожденным на Западном берегу ». Я заплатил больше налогов, чем большинство техасцев, помог стране больше, чем большинство техасцев! »В своих выступлениях перед молодежными группами палестинских иммигрантов он поощряет интеграцию. «Моя тема: будь американцем! К сожалению, умы многих молодых палестинцев все еще вернулись домой. Когда в Риме, делай, как римляне. Иди участвуй в американской жизни! Иди голосуй! Их нужно мобилизовать ».
Помимо политической пристрастия Шами, роль этнического разнообразия в политике Хьюстона интересует как ученых, так и политиков. «Почему Техас до сих пор продолжает голосовать за республиканцев, остается загадкой», - говорит Клайнберг. «На каждых выборах англос на 3% меньше. Иммигранты, которые традиционно гораздо меньше поддерживают республиканцев, регистрируются не так быстро, как в других штатах ». Но, говорит он, ситуация меняется, что, по его мнению, заставит решительных противников иммиграционной реформы умерить свои взгляды.
«Не все довольны переходами за последние несколько лет», - говорит Клайнберг. «На протяжении большей части своей истории это был двухрасный южный город, расистский город, часть Конфедерации. Но люди корректируют свое мнение в соответствии с обстоятельствами, которые они не могут контролировать. Наши опросы показывают, что все больше и больше жителей Англо принимают неизбежное и даже говорят, что этническое разнообразие является источником силы для Хьюстона ».
Для Клайнберга основной социальной проблемой является образование. Он видел, как Хьюстон превратился из города, полагающегося на природные ресурсы, такие как нефть, крупный рогатый скот и пиломатериалы, в город, процветание которого основано главным образом на квалифицированных рабочих местах в таких областях, как программирование и медицина. Но до тех пор, пока высококачественное образование остается привилегией богатых, социальное неравенство будет расти. «Система государственных школ была в основном заброшена белыми людьми среднего класса», - говорит он. «Вопрос в том, будет ли пожилой англос готов платить за обучение бедных латиноамериканцев? Если нет, то трудно представить себе процветающее будущее Хьюстона ».
Тем не менее, Клайнберг настроен оптимистично. «Хьюстон находится в лучшем положении, чтобы справиться со всеми этими проблемами, чем Лос-Анджелес, Майами или Нью-Йорк», - говорит он. «ДНК Хьюстона с момента его основания была прагматичной: что мы должны делать, чтобы заработать деньги? С 1860-х годов мы сделали Хьюстон железнодорожным узлом Запада. Затем для разработки нефтяных месторождений мы построили второй по величине порт в США, хотя он находился в 50 милях от моря. Такое же практическое мышление должно войти в игру сегодня. Как мы можем превратить наше разнообразие в преимущество? Мы инвестируем в образование. И мы делаем Хьюстон более красивым городом, поэтому талантливые люди, которые могут жить в любом месте, захотят жить здесь ». На этом фронте избиратели в ноябре прошлого года утвердили облигации на сумму 100 миллионов долларов, которые будут согласованы с Советом по паркам Хьюстона и частными пожертвованиями для создания 1500 человек. акров зеленых насаждений вдоль города в течение следующих семи лет.
Другие вопросы будут сложнее. «К счастью, в Хьюстоне, - добавляет Клайнберг, - идеология всегда была менее важной, чем процветание».
