Всемирно известный немецкий романист Лион Фейхтвангер был резким критиком Адольфа Гитлера с 1920-х годов. Один из его романов, «Опперманны», был слегка завуалированным разоблачением нацистской жестокости. Он назвал « Mein Kampf» фюрера книгой из 140 000 слов с 140 000 ошибок. «Нацисты осудили меня как врага номер один», - сказал он однажды. Они также лишили его немецкого гражданства и публично сожгли его книги.
Связанный контент
- Можно ли спасти Освенцим?
- Кто открыл Мачу-Пикчу?
В июле 1940 года нацисты только что оккупировали Париж, а юго-восточная Франция, где жил Фейхтвангер, находилась под контролем французского правительства с нацистскими симпатиями. Когда французские власти на юге начали собирать иностранцев в своей среде, Фейхтвангер оказался в слабо охраняемом лагере для задержанных под Нимом, опасаясь неизбежного перевода в гестапо. Во второй половине дня в воскресенье, 21 июля, он прогуливался у плавательной ямы, где заключенным разрешалось купаться, обсуждая, бежать ли из лагеря или ждать выходных документов, которые обещали французы.
Внезапно он увидел женщину, которую знал по дороге в лагерь, и поспешил к ней. «Я ждала тебя здесь», сказала она, проводя его к машине. Несколько часов спустя романист благополучно оказался в Марселе, наслаждаясь гостеприимством американского дипломата низкого ранга по имени Хирам Бингхам IV. Бингхэм, 37 лет, происходил от видных политиков, социологов и миссионеров. Книга его деда « Резиденция двадцати одного года на Сандвичевых островах» предвещала Гавайи Джеймса Миченера. Его отец, Хирам Бингхам III, был известным исследователем, а позже сенатором США. После подготовительной школы и образования Лиги плюща Хирам, известный как Гарри, казался предназначенным для блестящей карьеры в дипломатической службе.
Но с приближением Второй мировой войны Бингхэм сделал ряд жизненно важных решений. Прикрывая Фейхтвангера на своей частной вилле, Бингхэм нарушил как французское законодательство, так и политику США. Чтобы привлечь внимание к голоду и болезням во французских лагерях, он бросил вызов безразличию и антисемитизму среди своих начальников Государственного департамента. Ускоряя оформление виз и проездных документов в консульстве Марселя, он не подчинялся приказам Вашингтона. В общей сложности около 2500 беженцев смогли бежать в безопасное место благодаря помощи Бингхэма. Некоторые из его бенефициаров были известны - Марк Шагал, Ханна Арендт, Макс Эрнст, - но большинство из них не были.
Бингхем совершил все это всего за десять месяцев, пока Государственный департамент не перенес его из Франции. К концу Второй мировой войны его надежды стать послом рухнули. В возрасте 42 лет, после более чем десяти лет службы на дипломатической службе, он переехал со своей женой и растущей семьей на ферму, которой они владели, в Салеме, штат Коннектикут, где он провел остаток своих дней, рисуя пейзажи и тезисы гагальского стиля, играя виолончель и баловство в деловых начинаниях, которые никогда не составляли много.
Когда Бингхэм умер там в 1988 году, в 84 года, истории о его служении в Марселе оставались невысказанными. Уильям Бингхэм, 54 года, младший из его 11 детей, говорит, что он и его братья и сестры «никогда не знали, почему его карьера испортилась». Но после того, как их мать, Роуз, умерла в 1996 году, в 87 лет они узнали.
Чистя пыльный шкаф за главным камином в фермерском доме 18-го века, Уильям обнаружил тесно переплетенную пачку документов, в которых рассказывалось об отцовской службе военного времени. Так началась кампания по оправданию своего отца. И когда его усилия по спасению были обнаружены, он был охвачен тем же правительством, которое отбросило его в сторону.
Хирам Бингхэм IV родился в Кембридже, штат Массачусетс, 17 июля 1903 года. Его мать, Альфреда Митчелл, была внучкой Чарльза Л. Тиффани, основателя Tiffany & Co. Отец Гарри, Хирам Бингхэм III, не интересовался его родители были протестантскими миссионерами в южной части Тихого океана. Начиная с 1911 года, он возглавлял серию экспедиций в Мачу-Пикчу в перуанских Андах; его путешествие, Затерянный город инков, сделало его всемирно известным. После своих южноамериканских приключений старший Бингхэм поступил в армию в 1917 году в качестве летчика, получил звание подполковника и был летным инструктором во Франции. Будучи республиканцем, он служил в Коннектикуте в качестве лейтенанта-губернатора и сенатора США, а также был председателем Совета по проверке лояльности Комиссии государственной службы эпохи Маккарти.
Его семь сыновей боролись, чтобы произвести на него впечатление. Гарри, второй старший, и его брат Джонатан (который станет конгрессменом-демократом от Нью-Йорка) посещали школу в Гротоне в штате Массачусетс, среди знаменитых выпускников которой был Франклин Д. Рузвельт. Гарри имел книжную внешность, но преуспел в теннисе, футболе, гимнастике и других видах спорта.
Те, кто знал Гарри, говорили, что он говорил с оживлением и убежденностью после преодоления начального запаса. Члены семьи вспоминали, что он всегда защищал младших учеников от издевательств старшеклассников. Его братья иногда считали его напыщенным, возможно, слишком серьезным. Его одноклассники называли его «праведный Бингхэм».
Гарри поделился жаждой своего отца. После окончания Йельского университета в 1925 году он отправился в Китай в качестве гражданского сотрудника посольства США, поступил в Гарвардскую юридическую школу, а затем поступил в Государственный департамент, который отправил его в Японию, Лондон (где он встретил Роуз Моррисон, дебютантку Джорджии, которую он вскоре женился) и Варшаве, прежде чем перевести его в возрасте 34 лет в Марсель в 1937 году.
Европа готовилась к войне, но первые несколько лет назначения Бингхэма, по-видимому, были достаточно обыденными - кроме холодного визита, который он совершил в Берлин после прихода к власти Гитлера в 1933 году. В редком воспоминании, записанном внучкой подростка для школы В 80-х годах Бингхэм сказал, что он и Роуз были отброшены, когда они «видели разбитые окна, где все еврейские магазины были разбиты, а в ресторанах были таблички« Евреи и собаки запрещены ». "
В июне 1940 года вермахт вторгся во Францию по суше и воздуху. Бингхэм отправил свою беременную жену и четверых детей обратно в Соединенные Штаты, но сам он казался в стороне от опасности. «Еще два воздушных налета», - написал он 2 июня, наблюдая за нападениями Люфтваффе на Марсель. «Захватывающая бомбардировка над портом ... повреждены несколько ангаров и два других корабля». Все в посольстве были «очень взволнованы набегами», отметил он. Затем он отправился в свой клуб на три комплекта тенниса, чтобы быть разочарованным, когда один матч был «отменен, так как мой противник не появился».
Но в течение недели - чем больше бомб упало, когда он читал новости о наводнениях немцев в Бельгии и Голландии, когда беженцы лились в Марсель, - то, что Бингхэм набросал, приняло более неотложный тон: «Долгий разговор с бельгийским беженцем из Брюссель, который рассказывал жалкую историю о мучительных событиях в последние дни в Брюсселе и бегстве во Францию, - писал он 7 июня. - Шум сирен и ныряющих самолетов терроризировал их ... люди, кричащие Хайль Гитлер, строили человеческие мосты для продвижения войск, сваи трупов высотой 5 футов. "
Бингхэм также беспокоился о том, что «молодые нацисты [были] извращены и заражены фанатизмом, который может сделать их невозможными в течение многих лет». Он добавил: «Гитлер обладает всеми достоинствами дьявола - смелостью, настойчивостью, выносливостью, хитростью, настойчивостью».
После взятия Парижа 14 июня 1940 года Гитлер разделил Францию на оккупированную зону и государство на юге, которое стало известно благодаря своей новой столице Виши. Десятки тысяч европейских беженцев оказались в ужасных лагерях для интернированных на юге Франции; Гитлер обязал правительство Виши удерживать беженцев до тех пор, пока немецкие разведывательные подразделения не смогут их расследовать. По мере того как все больше беженцев устремлялось в южную Францию, тысячи людей добрались до Марселя, а сотни выстроились в очередь в консульстве США на площади Феликс-Барет, чтобы попросить документы, которые позволили бы им уйти. Но де-факто политика США должна была затормозить.
В Вашингтоне Джеймс Макдональд, глава президентского консультативного комитета по политическим беженцам, поддержал заявления еврейских лидеров и других лиц о том, что Соединенные Штаты принимают беженцев в большом количестве. Но Брекинридж Лонг, помощник госсекретаря и глава Отдела особых военных проблем, выступил против этого мнения. Ксенофобский и, вполне возможно, антисемитский, Лонг разделял широко распространенный, хотя и необоснованный, страх, что немецкие агенты будут проникать в соискатели виз. В меморандуме 1940 года он написал, что Государственный департамент может задержать одобрения, «просто посоветовав нашим консулам поставить все препятствия на пути ... которые будут откладывать, откладывать и откладывать выдачу виз».
В результате большинство американских консульств в Европе строго интерпретировали правила иммиграции. В Лиссабоне «они очень неохотно предоставляют то, что они называют« политическими визами », то есть визами беженцам, которые находятся в опасности из-за их прошлой политической деятельности», - писал Моррис Тропер, председатель Американского еврейского объединенного распределительного комитета в 1940 году. «Примерно такая же ситуация преобладает в американском консульстве в Марселе, - продолжил он, - хотя один из вице-консулов, господин Хирам Бингхэм, наиболее либерален, отзывчив и понимает».
Бингхэм, фактически, молча сломал ряды. «[Я] получал столько виз, сколько мог, как можно большему количеству людей», - сказал он своей внучке - в разговоре, который большинство членов семьи услышат только спустя годы. «Мой начальник, который в то время был генеральным консулом, сказал:« Немцы собираются выиграть войну. Почему мы должны что-то делать, чтобы их обидеть? » И он не хотел давать никаких виз этим еврейским людям ".
Дело Лайона Фейхтвангера, первой спасательной операции Бингхэма, произошло потому, что первая леди, Элеонора Рузвельт, попросила Государственный департамент выдать ему выездную визу после того, как редактор Фейхтвангера в Соединенных Штатах сообщил ей о его тяжелом положении. Но, оставаясь на вилле Бингхэма, писатель подслушал, как его хозяин спорил по телефону со своим начальством, и понял, что, скрывая его, Бингем действовал сам по себе. Когда Бингхам искал способ безопасно вывезти Фейхтвангера из страны, он скрывал его все лето 1940 года. К августу в Нью-Йорке была создана организация, называемая Комитетом по чрезвычайным ситуациям; Фейхтвангер снова получил выгоду от покровительства Элеоноры Рузвельт. На встречах с ней члены Комитета спасения составили список известных ссыльных, которым нужно помочь. Затем они отправили американского журналиста Вариана Фрая в Марсель в качестве их представителя. Фрай, чьи усилия по спасению примерно 2000 беженцев из Франции в конечном итоге будут хорошо изучены и широко отмечены, быстро связался с Бингхэмом.
Бингхэм выдал писателю фальшивый проездной документ под названием «Wetcheek», дословный перевод Фейхтвангера с немецкого языка. В середине сентября 1940 года «Уитчек» и его жена Марта покинули Марсель с несколькими другими беженцами; он добрался до Нью-Йорка на борту Экскалибур СС. (Его жена следовала на отдельном корабле.) Когда 5 октября Фейхтвангер высадился, « Нью-Йорк Таймс» сообщила, что он «неоднократно говорил о неопознанных американских друзьях, которые, казалось, чудесным образом появляются в различных частях Франции, чтобы помочь ему в критические моменты его рейс." (Фейхтвангер поселился в районе Лос-Анджелеса, где продолжал писать. Он умер в 1958 году в возрасте 74 лет.)
Государственный департамент, конечно же, точно знал, кем были американские друзья Фейхтвангера. Вскоре после того, как писатель покинул Марсель, госсекретарь Корделл Халл связал посольство США в Виши: «Его правительство не может повторить, не поддерживая действия, о которых сообщают ... мистер Фрай и другие лица, какими бы благими ни были их намерения. мотивы могут заключаться в проведении действий, обходящих законы стран, с которыми Соединенные Штаты поддерживают дружеские отношения ».
Босс Бингема в Марселе генеральный консул Хью Фуллертон посоветовал Фраю покинуть страну. Фрай отказался. Бингхэм, со своей стороны, тайком расширил свою работу с Фраем - например, назначив его капитаном полиции, сочувствующим побегу. Вице-консул «без колебаний работал с Фраем», - говорит Пьер Соваж, режиссер, который собирает материал для документального фильма о работе Фрая в Марселе. «Если Бингхэм мог найти способ нарушить правила, приспособиться к кому-то, кто хотел уйти, он сделал это».
Летом 1940 года Бингхем также дал тайное убежище Генриху Манну, брату романиста Томаса Манна; сын писателя, Голо, также покинул Европу с помощью Бингхэма. Оба «неоднократно говорили мне о вашей исключительной доброте и неисчислимой помощи им в их недавней нужде и опасности», - написал Томас Манн Бингхэму 27 октября 1940 года. «Мое чувство долга и благодарности вам очень велико».
Бингхем также посетил еврея Марка Шагала в доме Шагала в провансальской деревне Гордес и убедил его принять визу и бежать в Соединенные Штаты; их дружба продолжалась всю оставшуюся жизнь. В консульстве Бингхэм продолжал выдавать визы и проездные документы, которые во многих случаях заменяли конфискованные паспорта. Фред Бух, инженер из Австрии, получил выездную визу и временные проездные документы; он оставил Марсель с женой и двумя детьми и поселился в Калифорнии. «Боже, это было такое облегчение», - сказал Бух в интервью Sauvage в 1997 году. «Такой приятный голос. Вы чувствовали себя в безопасности там в консульстве, когда он был там. Вы чувствовали, что новая жизнь начнется». Бингхэм "выглядел как ангел, только без крыльев", добавил Бух. «Ангел освобождения».
Документы Государственного департамента показывают, что Бингхэм ежедневно выдавал десятки виз, а многие другие элементы его работы - укрытие беженцев, написание проездных документов, встречи с группами спасателей - не всегда регистрировались. «Мой отец должен был держать в секрете то, что он делал, но я думаю, что люди подозревали это», - говорит Уильям Бингхэм. «С его точки зрения, то, что он делал, игнорируя прямые приказы [своего собственного правительства], соответствовало нормам международного права».
Однако следующий поступок Бингхэма был еще более провокационным: с приближением зимы он начал настаивать на поддержке США усилий по оказанию помощи в лагерях содержания под стражей вокруг Марселя.
В 1940 году в Виши во Франции насчитывалось около двух десятков таких лагерей, многие из которых были созданы в 1930-х годах для эмигрантов из Испании во время гражданской войны в Испании. Еще до того, как нацисты захватили Париж в июне этого года, французские власти приказали европейским иностранцам объявить для интернирования на том основании, что преступники, шпионы и антиправительственные боевики среди них должны быть отсеяны. С 27 ноября по 1 декабря Бингам посетил лагеря в Гурсе, Ле-Верне, Аржеле-сюр-Мер, Агде и Ле-Милль в сопровождении чиновника, который координировал работу 20 международных организаций по оказанию помощи в Марселе.
Французские власти на самом деле приветствовали такие миссии по оказанию помощи, потому что местным чиновникам не хватало инфраструктуры и средств для адекватного ухода за заключенными. В отчете, который Бингхэм написал о своих поездках, он назвал «проблемы с иммиграцией» в качестве причины своей поездки, но в его отчете описывается трагедия со сбором для 46 000 заключенных лагеря. Гурс, один из крупнейших лагерей, писал он, содержал около 14 000 человек, в том числе 5000 женщин и 1000 детей, и многие из задержанных были больны, недоедали или плохо содержались. Триста заключенных погибли там в ноябре, 150 - в первой декаде декабря. «Когда нехватка еды становится все острее, лагеря могут быть использованы в качестве центров беспорядков», написал Бингхэм. «Результирующие беспорядки могут быть использованы при желании в качестве оправдания для вмешательства и военной оккупации всей Франции».
Когда доклад Бингхэма был направлен госсекретарю Халлу 20 декабря 1940 года, ему предшествовало предупреждение от босса Бингема, генерального консула Фуллертона: «Поездка мистера Бингхэма в лагеря была не официальной и по указанию государственного департамента "Фуллертон написал. «На самом деле это было сделано за его счет».
В Вашингтоне иммиграционная политика осталась без изменений. Позже в том же месяце Элеонора Рузвельт написала в Государственный департамент, чтобы спросить, что можно сделать с кризисом беженцев во Франции; она, возможно, не видела отчет Бингхэма, но все еще поддерживала тесную связь с Чрезвычайным комитетом спасения. 10 января заместитель государственного секретаря Самнер Уэллс обвинил французов: «Французское правительство не желало или не предоставило необходимых разрешений на выезд, в результате чего эти лица не смогли въехать в Соединенные Штаты и остаться на территории Франции. там, где о них нужно заботиться и кормить », - написал он, а затем многозначительно добавил:« Я считаю, что, несмотря на то, что некоторые критики не знают фактов, механизм, который мы создали для решения чрезвычайной проблемы беженцев, функционирует эффективно и хорошо «.
Но Бингхэм, несмотря на нежелание Госдепартамента, продолжал работать с гуманитарными организациями вне правительства. С его помощью Марта Шарп из Комитета Унитарной Службы и другие собрали 32 беженцев, в том числе 25 детей, и доставили их на корабль, который прибыл в Нью-Йорк 23 декабря.
Роберт К. Декстер, директор Бостонского комитета, написал Халлу письмо с благодарностью за «сочувствие и понимание того, как вице-консул Хирам Бингхам-младший выполнял свои обязанности в консульстве ...» Миссис Шарп сообщает что все его поведение заставило других американцев гордиться тем, как он представляет их правительство иностранцам, обращающимся к нему за помощью ».
Брекинридж Лонг, помощник госсекретаря, который был непреклонен в закрытии ворот для иммигрантов, ответил, что «Департамент всегда рад узнать, что его сотрудники за границей доказывают, что служат американским гражданам и их интересам». Теплый ответ Лонга отразил растущую обеспокоенность начальства Бингхэма по поводу его деятельности. «В целом, Бингхэм растягивал границы», - говорит историк Ричард Брайтман, который много писал об этом периоде. «Бингхем был на одной стороне, а Лонг и большинство консулов были на другой стороне».
Зимой 1941 года один из начальников Марселя Бингама, Уильям Л. Пек, написал памятку, описывающую усилия Пека по оказанию гуманитарной помощи "пожилым людям, особенно тем, кто находится в лагерях. Это настоящие страдальцы и те, кто отмирает" «. Затем он добавил: «Молодые люди могут страдать, но история их расы показывает, что страдания не убивают многих из них. Более того, старики не будут размножаться и не смогут причинить нашей стране вреда, при условии наличия достаточных свидетельств служба поддержки." Такое выражение антисемитизма в правительстве, которое было передано госсекретарю, а также консульствам в Лионе и Ницце, не было необычным во время войны, говорит Брейтман; Явный антисемитизм не отступал до тех пор, пока в 1945 году не были освобождены нацистские концентрационные лагеря и не стали появляться истинные масштабы Холокоста.
Хотя Бингхэм не оставил никаких свидетельств того, что он чувствовал какие-либо проблемы, его время в Марселе истекало. В марте 1941 года Лонг фактически заставил Макдоналдса замолчать к более открытой иммиграционной политике; В официальном Вашингтоне чувство помощи беженцам испарилось.
В апреле Бингхэму было поручено сопровождать нового посла США в Виши, отставного адмирала Уильяма Д. Лихи, во время официального визита Лихи в Марсель. Ничто не указывало на напряженность, и после этого Бингхэм послал послу записку, в которой говорилось: «Для меня было большой честью иметь возможность побыть с вами и миссис Лихи во время вашего короткого визита сюда».
Несколько дней спустя в Марсель прибыл телеграмма из Вашингтона: «Хирам Бингхам-младший, класс VIII, 3600 долларов США, Марселю был назначен вице-консул в Лиссабоне, и ему было поручено действовать как можно скорее ... просьба ни для его удобства ".
В официальных документах нет объяснения этому переводу, хотя в заметках, найденных в газетах Бингхэма, приводятся причины: «Почему меня перевели в Лиссабон», - написал он. «Отношение к евреям - я в визовом отделе… отношение к Фраю». В любом случае, 4 сентября, когда Бингхэм находился в отпуске на родине, он получил еще одну телеграмму из государственного департамента: «Вы назначены вице-консулом в Буэнос-Айресе, и вам следует приступить к работе после прекращения отпуска».
Бингхэм был в Буэнос-Айресе, когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну. Оставшуюся часть войны он провел там в звании вице-консула и постоянно раздражал Госдепартамент своими жалобами на нацистов, которые выскользнули из Европы. Они действовали открыто в номинально нейтральной Аргентине, чье военное правительство во главе с полковником Хуаном Доминго Пероном едва скрывало его фашистские симпатии. «Перон и вся его банда совершенно ненадежны, и, что бы ни случилось, все страны Южной Америки станут посевами нацизма после войны», - написал Бингхэм в конфиденциальной записке своему начальству.
Когда после войны Бингхэму было отказано в отправке на охоту нацистов в Вашингтоне, округ Колумбия, он уволился с дипломатической службы и вернулся на семейную ферму в Коннектикуте. «Для детей это было замечательно. Папа всегда был там», - говорит его 63-летняя дочь Эбигейл Бингхэм Эндикотт, певица и преподаватель по вокалу в Вашингтоне. «Он провел часть дня, играя с детьми, и много времени проводил в своем кабинете, придумывать новые бизнес-идеи. " Он разработал устройство под названием Sportatron, закрытый корт размером 12 на 24 фута с различными приспособлениями и приспособлениями, которые позволят пользователю играть в гандбол, теннис, баскетбол и даже в бейсбол в ограниченном пространстве. «К сожалению, он не освоил навык продажи и продвижения чего-либо в больших масштабах», - говорит Эбигейл. Через некоторое время, по ее словам, он потерял свой патент на устройство.
Бингхэм прошел через свое наследство. Желая жить за пределами земли, а также копить деньги, он купил корову и цыплят. Роуз стала заменой учителя. «Я был в значительной степени одет в обруч», - говорит Уильям Бингхэм. Его отец «пытался починить вещи по дому, но не справился».
Из-за финансовых трудностей Гарри его отец, который жил в Вашингтоне, создал целевой фонд для обучения детей Гарри. Абигайль напоминает о редком визите известного старого исследователя. «Он был одет в белый льняной костюм и выстроил нас в очередь по возрасту», - говорит она. «Нас было восемь или девять человек, и он вручил каждому из нас только что отчеканенный серебряный доллар».
В последующие годы, говорит Эбигейл, Гарри Бингхэм «сказал моей старшей сестре, что ему очень жаль, что он не мог оставить деньги для семьи, но что он очень беден». («О, папа, ты подарил нам друг друга», - ответила она.) После того, как умерла его вдова Роуз, дом перешел в доверительное управление, которое позволяет детям Бингхэма и другим использовать его, как и пришел Уильям. найти документы, которые оставил его отец.
Открытие Уильяма помогло удовлетворить любопытство, которое усиливалось с тех пор, как семья Бингемов была приглашена в 1993 году в честь Вариана Фрая и других спасателей при поддержке Мемориального музея Холокоста в Вашингтоне. В 1996 году Уильям принес документы, которые он нашел, в музей, где куратор выразил заинтересованность во включении информации о Гарри в будущие экспонаты. В 1998 году Мемориал Яд Вашем в Иерусалиме почтил память Бингама и десяти других дипломатов за спасение около 200 000 жизней во время войны.
66-летний Роберт Ким Бингхэм, шестой ребенок Гарри, который отправился в Иерусалим на церемонии Яд Вашем, организовал кампанию за признание своего отца в своей стране; в июне 2002 года «конструктивное инакомыслие» Бингама было признано, когда он был назначен Американским союзом дипломатической службы, обществом профессионалов дипломатической службы, в Государственном департаменте США. Бингхэм, по словам госсекретаря Колина Пауэлла, «рискнул своей жизнью и своей карьерой, поставил это на карту, чтобы помочь более чем 2500 евреям и другим лицам, которые были в нацистских списках смерти, уехать из Франции в Америку в 1940 и 1941 годах. Гарри был готов пойти на такой риск в своей карьере, чтобы сделать то, что, как он знал, было правильным ".
После этого департамент пересмотрел биографическую запись Бингама в своей официальной истории, подчеркнув его гуманитарную службу. В 2006 году Почтовая служба выпустила марку с изображением Бингхэма.
По мере распространения истории Гарри Бингхэма, несколько десятков людей, которым он помог, и их оставшиеся в живых вышли вперед, написав его детям, заполняя портрет их отца. «Он спас мою маму, мою сестру и меня», - написала Роберт Ким Бингхэм Элли Шерман, чья семья в конечном итоге обосновалась в Лос-Анджелесе. Она включила копию визы с подписью Гарри, датированную 3 мая 1941 года - за десять дней до того, как он покинул Марсель. «Без него мы не смогли бы избежать концентрационного лагеря, в который нас поместили два дня спустя».
Эбигейл Бингхэм Эндикотт говорит, что хотела бы, чтобы ее отец знал, как гордятся его дети. «Мы понятия не имели о том, что он сделал», - говорит она. Она вспоминает гимн, который семья часто пела на собраниях, и в нем она слышит предположение о положении отца в Марселе:
Однажды каждому человеку и нации приходит момент, чтобы решить,
В борьбе правды с ложью, на добрую или злую сторону;
Какое-то великое дело, какое-то великое решение,
предлагая каждому цветение или упадок,
И выбор остается навсегда,
смешайте эту тьму и этот свет.
Питер Эйснер написал три книги, в том числе «Линию свободы», о спасении союзников, сбитых над Европой.
Лев Фейхтвангер провел лето, тайно живя на вилле Бингхэма, где писатель услышал, как Гарри спорил по телефону со своим начальством. (Саша / Getty Images) 
Всего за десять месяцев Бингхэм (в Марселе) предоставил помощь, в том числе проездные документы, примерно 2500 еврейским беженцам, что фактически положило конец его карьере. (USHMM, предоставлено Хирамом Бингхэмом) 
Марк Шагал был из тех, кому помог Гарри Бингхэм. (LIMOT / Rue Des Archives / Коллекция Грейнджер, Нью-Йорк) 
Ханна Арендт была из тех, кому помог Гарри Бингхэм. (Коллекция Грейнджер, Нью-Йорк) 
Макс Эрнст был из тех, кому помог Гарри Бингхэм. (Клод Хьюстон / Pix, Inc. / Time Life Pictures / Getty Images) 
Бингхэм помог Льву Фейхтвангеру и попытался обеспечить помощь задержанным, собравшимся во французских лагерях (Гурс). (USHMM, любезно предоставлено Ханной Мейер-Моисей) 
«Если Бингхэм мог найти способ нарушить правила, приспособиться к кому-то, кто хотел уйти, он сделал это». (USHMM, любезно предоставлено Джозефом Шахтером) 
Документы Госдепартамента показывают, что Бингхэм ежедневно выдает десятки виз. (USHMM, любезно предоставлено Джозефом Шахтером) 
Большинство работ Бингхэма, таких как укрытие беженцев, написание проездных документов и встречи с группами спасателей, не всегда регистрировались. (USHMM, любезно предоставлено Джозефом Шахтером) 
В 1940 году госсекретарь Корделл Халл предупредил консульство Марселя не помогать там американцам, которые хотели помочь евреям покинуть Францию. (Коллекция Роберта Кима Бингхэма) 
Политика США заключалась в том, чтобы жестко ограничить иммиграцию, опасаясь, что среди заявителей на получение визы будут немецкие шпионы. (Коллекция Роберта Кима Бингхэма) 
После окончания Второй мировой войны в Буэнос-Айресе Бингхэм (с семьей, 1953) вернулся в Коннектикут. (Коллекция Роберта Кима Бингхэма) 
В 2006 году Почтовая служба выпустила марку с изображением Бингхэма. (Предоставлено Почтовая служба США) 
В 2003 году государственный секретарь Колин Пауэлл (вместе с Эбигейл Бингхэм Эндикотт и Роберт Ким Бингхэм) почтил память о работе Гарри Бингхэма в Марселе. (Коллекция Роберта Кима Бингхэма)
